Константинов крест [сборник] - Семён Данилюк

— Черт и впрямь не шутит, — язвительно подтвердил гость. Возле двери на террасу приостановился. — А лекарство тебе одно — покайся!

— На исповеди?

— На допросе.

Анхель выскочил на улицу. Мысль о том, что тишайший кладоискатель Сапега собирался заехать к Ксюше, наполнила его беспокойством.

…В машине Сапегу дожидалась Оленька. Она была против того, чтоб извиняться за вчерашнее перед Ксюшей. Но любопытство пересилило, — уж очень хотелось узнать, надолго ли приехал в город странный визитер с паранормальным младенцем и что собирается предпринять.

Она уже начала переполняться раздражением, когда муж выскочил из дверей торгового центра, таща на руках карапуза с плюшевой игрушкой под мышкой. В карапузе этом Оленька признала вчерашнего младенца-вещателя. В предчувствии недоброго ее пробрала нервная дрожь.

Сапега распахнул заднюю дверь, почти кинул Рашью на сидение. Бесцеремонно тормоша малышку, пристегнул ее ремнем безопасности. Ребенок переносил неудобства стоически — без единого всхлипа. Когда Оленька обернулась, Рашья ответила ей улыбкой — как доброй знакомой.

— Что сие значит? — неприязненно обратилась Оленька к мужу.

— Подсунули в нагрузку, — пыхтя над замком, буркнул Сапега. — Едем на Одинцовскую дорогу, в деревню Завалиха.

Он втиснулся на заднее сидение, рядом с малышкой.

— Может, соизволишь объясниться? — Оленька свела густые брови. Но вопреки обыкновению, угроза скандала на мужа не подействовала.

— Гони, не мешкая. Дело сверхсрочное. Всё расскажу по дороге.

Сбивчивый, возбужденный рассказ его Оленька выслушала, не отвлекаясь от дороги и не перебивая.

— Значит, ты полагаешь?.. — протянула она.

— Да к бабке не ходи! — Женя, чтоб оказаться к ней поближе, просунул голову меж сидений. — Я ведь знаю эту Завалиху. Самое проклятое место: пять-шесть развалюх да вечная грязь. Реки и то рядом нет. Какая там может быть дача? Рупь за сто: специально купил за бесценок, чтоб там заныкать акции. Он же всё рассчитал. И то, что Голутвин с потерей денег не смирится и может попытаться назад отобрать. И правильно, — ведь и впрямь все адреса перерыли. А об этом как раз никто не знал. Всё продумал. Но когда-то, а должно было случиться по справедливости. Тем более само в руки идет.

Женя предвкушающе потер сухие ладони.

— Только про справедливость не надо, — Оленька поджала губки. — Не для тебя прятал.

— И не для тебя! — с надрывом согласился Сапега. Девочка подле него беспокойно заерзала, и он, не оборачиваясь, потрепал ее по головке. — Положим, для Ксюхи! Так, может, давай ей отдадим? Или слабо?

— Ей?! Не жирно? Вцепилась в мужика ради денег!

Оленька поняла, что в запале хватила лишку:

— Да если и не из-за денег. Всё равно. У меня, коли на то пошло, больше прав. Уж как меня замуж уговаривал. Если б не смерть его, может, теперь всё мое бы было.

Припомнив вчерашнее, она с опаской зыркнула на ребенка. Рашья внимательно слушала.

— Опять врешь! — взбеленился Женя. — Всегда врешь! Он ведь к тебе в тот вечер на случку ехал. Не ко мне! Если б и впрямь собирался на тебе жениться, так чего тогда меня подставила? Знала, что тебе ни копейки не перепадет. Вот и придумала, чтоб вместо тебя я его в квартире поджидал!

Оленька озлобленно поджала губы. Как всегда, когда под сомнение ставились ее женские чары, она стервенела.

— Это не женские разборки деньги делить, а мужские! — не владея собой, выкрикнула она. — Мое дело было вас свести. А ты должен был уговорить его поделиться. Ты, а не я!..

— Я и уговорил, — буркнул Сапега.

Оленька издевательски хихикнула:

— Про это я много раз слышала. Только вот думаю, как это ты ухитрился уговорить Павла доверить тебе два миллиона? А?! Это после того, как вы с Мазиным акции за его спиной слили, и он из-за вас, засранцев, завод потерял. А тут всё вдруг так ловко сошлось! Сам! На подносе!

— А вот и доверил! — просипел Сапега. — Не тебе ж, подстилке, было…

— Брешет он всё, — раздался ясный голосок. — Никто ему деньги не отдавал. Он их заранее из сейфа спёр. А после убил, пес галимый. Чтоб — с концами…

После отъезда Сапеги с Рашьей Ксюша с Татьяной занялись пересчетом товаров. Такую внутреннюю инвентаризацию они проводили ежемесячно, дабы не просчитаться и не допустить излишков или недостачи. Ксюша пересчитывала товар поштучно, Татьяна, сидя за прилавком, вносила под ее диктовку записи в толстую клеенчатую тетрадь и обслуживала редких покупателей.

Переучет был в разгаре, когда Татьяна преувеличенно бодро, не похоже на себя, расхохоталась:

— Ба, какие люди. Ксюха, встречай!

Выйдя из подсобки, Ксюша едва не столкнулась с непривычно возбужденным Анхелем.

— Жаль всё-таки, что ты без телефона, — он охватил взглядом подсобку, заглянул за прилавок. — А где?..

— С Женей Сапегой, — торжествующе сообщила Ксюша. — Я его уболтала съездить посмотреть дом в Завалихе. Так что к вечеру будем всё про него знать. А Рашью отправила с ним покататься.

— Напрасно, — Анхель помрачнел.

— Что-то не так? — перепугалась Ксюша. — Ты что-то узнал от Мазина, да?!

— Да, — коротко подтвердил он. — Сапега, оказывается, пытался найти Павловы акции, чтоб присвоить. Боюсь, что в Завалиху он поехал за тем же.

Анхель озабоченно нахмурился:

— Как бы не обобрал тебя… Кстати, держи. У Мазина забрал. Всё-таки память о муже.

Анхель вытащил брелок.

— Что с тобой?!

Помертвевшая Ксюша в ужасе уставилась на покачивающегося перед ее глазами божка.

— О-откуда? Это ж Павла, — с усилием выговорила она.

— Говорю же, у Мазина забрал. С его слов, от Павла осталось. А в чем собственно?..

— Ты не понимаешь, — прохрипела Ксюша. — Этот брелок Павел ни-ко-му не мог подарить. Потому что сам о нем не знал. Это оберег. Я лично его освятила и спрятала в «бардачок» под бумаги. Понимаешь? Когда я в тот вечер вылезала из машины, он был на месте. А это значит…

— Что брелок мог взять только тот, кто обыскивал машину. Убийца, — холодея, закончил за нее Анхель.

— Да, — беззвучно подтвердила Ксюша. — И тогда выходит… Неужто Мазин?!

Ее затрясло. Татьяна, никогда не видевшая подругу в таком состоянии, бросилась налить воды.

— Не может быть, — растерянно покачал головой Анхель. Он вспомнил равнодушие, с каким Мазин отдал ему находку. Что-то не сходилось.

Вытащил телефон и принялся набирать номер.

— Значит, убийца — Мазин? — Ксюша всё не могла прийти в себя. — Мазин — убил Павла! Того, кто ему всё дал!

Анхель требовательно поднял палец.